Фэндом: FFVIIAC
Название: Крылья
Автор: laylah (laylah@bearhome.net)
Перевод: Lady X aka Xin Rei
Пейринг: Силверохайрастая Троица
Рейтинг: NC-17
Разрешение: получено
Сначала были просто тьма и холод. Иногда еще слышится Песнь Планеты, но она очень тиха и никогда не длится долго. В один из таких дней, когда замолкает Песнь, он открывает глаза и понимает, что вокруг не только темнота, что появилось еще что-то. Это «что-то» - слабый зеленый свет, исходящий будто бы из ниоткуда, и от этого становится не по себе. Свет всегда должен откуда-то исходить – он это знает… Знает так же, как и то, что руками нужно хвататься, а ногами пинаться. Знает заранее названия и предметов, и действий: вот это - скала, это – свет, а это – дракон, и он должен играть с драконом, пока тот не умрет, иначе худо придется ему.
И поэтому он борется с драконами и думает, откуда же взялся этот свет, и сидит на краю скалы у… «Глубокого Зеленого Моря», говорит он вслух после минутной задумчивости, и дивится звуку собственного голоса. Голос звучит не так, как ожидалось, но почему должно быть что-то другое, ему не понять тоже.
Он не должен быть один. Это так же точно, как и то, что у зеленого света должен быть источник. Он большой, сильный и может играть почти бесконечно, и все это кому-то нужно. Кому-то, похожему на него как две капли воды… и все-таки другому.
А когда он сам по себе, он совсем не знает, что делать. Он карабкается по скалам в пещеру, выискивая там драконов, и играет с ними. Когда он голоден, он пьет из Глубокого Зеленого Моря, а когда устает, сворачивается комочком и закрывает глаза. Он думает, что чего-то ждет. И не знает, что это и когда оно случится.
~~~
Он постоянно чувствовал боль и дурноту внутри. Ему всегда давали Лекарства после серий уколов, и от них становилось лучше, но только отчасти. Противный вкус во рту оставался всегда, а в животе словно жуки копошились.
Зажмурившись изо всех сил, чтобы не расплакаться, он натянул одеяло до подбородка. А потом подумал о других… подопытных. Медсестры говорили об этом что-то несколько дней назад: «Ты других подопытных сегодня кормишь?»
Другая недовольно зыркнула на нее, и та замолкла. Больше они об этом не заговаривали.
Но он много об этом думал. О других «экспериментальных экземплярах». Таких же, как он, с волосами, своей серебряной бледностью почти сливавшимися с поверхностью пластикового лабораторного стола. С глазами, которые лучше всего видели в темноте. Где-то там должен был быть тот, кто больше и сильнее его, кто сможет постоять за себя, если к нему сунутся с уколами… и он придет.
~~~
Лоз просыпается и уже знает, что То, чего он так ждал, уже случилось. Он встает, оглядывается… Вроде бы ничего не изменилось – на первый взгляд. Но перемена чувствуется в воздухе, в самом себе или… Вот что важно! Если то, что он ищет, не здесь, нужно просто его найти.
Он спускается к Глубокому Зеленому Морю, стараясь не обращать внимания на зудящую в голове мысль о том, что это и не море вовсе, и пора придумать ему более подходящее имя. Ему это имя нравится. Нравится, как оно звучит.
Ноги скользят, потому что скалы вечно мокрые, но Лоз к этому уже привык. Он подбирается к краю Глубокого Зеленого Моря, и та часть его, которая по умолчанию знает, где находится уязвимое место на драконовой шее, подсказывает, что это называется «разведывание периметра». Это то, что ему полагается делать. О таких вещах он знает больше всего слов.
Как он и думал, он сразу же узнает то, что нужно. В зеленых волнах кто-то дрейфует – у самых скал, лицом вверх. Он одет в черную кожу, так же, как и Лоз, а длинные серебряные волосы, распустившиеся по воде, похожи на… на… у Лоза для этого просто нет слов.
Но для него это правильно: быть здесь и так выглядеть, и Лоз забредает в воду и поднимает его на руки. Он тяжелее, чем выглядит, но все-таки легкий для Лоза, и держать его тоже приятно – не так привычно, но как раз так, как хотел Лоз, даже сам этого не зная.
Он осторожно садится на берегу, держа свою добычу на коленях, и ждет. Гладит рукой по немного подсохшим волосам - они такие мягкие на ощупь… Ему нравится эта мягкость. Она греет изнутри, и чувство тревоги где-то в голове становится уже не таким сильным.
Наконец найденыш пошевеливается, прижимаясь щекой к ладони Лоза. Он открывает глаза, и они чудесны: ясные, бледные, льдисто-зеленые, с вертикальными драконьими зрачками и цепким, осознанным взглядом.
- Привет, - говорит Лоз. – Тебя как зовут?
~~~
«У Язу это будет хорошо получаться», - подумал он. Сегодня на тренировках было новое упражнение, с ганблейдами, с длинными тяжелыми стволами, и они не особо ему понравились. Они были слишком чужими и требовали слишком большой концентрации. А ему больше нравилось движение – стоять смирно и так часто приходилось на осмотрах, процедурах и просто лежа ночью в постели. Ему нравились тренировки с мечом, потому что тогда приходилось много двигаться, и его инструкторы говорили ему, что он талантлив и обладает особой грацией. Это ему нравилось: широкие шаги и стремительные движения.
Но у него никогда не получалось избежать нелюбимой тренировки или осмотра только потому, что они ему не нравились или потому, что у него плохо получалось. Поэтому он притворялся, что Язу стоит рядом, - другой подопытный, который был необычайно метким и обладал… как же говорил доктор Гаст? – аналитическим мышлением,- и делал вид, что соревнуется с ним. Пистолеты не были его любимым видом оружия, но если придется, он не раздумывая воспользовался бы ими.~~~
Теперь, когда Язу здесь, становится лучше. Лоз показывает ему, как играть с драконами, и сначала у него получается не очень хорошо, но, по его словам, это все дело практики. Обнаруживается, что он не такой сильный, как Лоз, но зато умен и быстр, и они сразу же срабатываются: Язу отвлекает и злит дракона, а в это время Лоз бьет прямо в уязвимую точку на шее. Иногда Лоз намеренно медлит, чтобы полюбоваться движениями Язу. Если Язу и в курсе, то ничем этого не показывает.
…А потом, лазая по пещерам, они находят сверкающий зеленью камень, который светится изнутри.
- О, - говорит Лоз и протягивает к находке руку. Камень щекочет пальцы, и Лоз знает, что у него тоже есть свое название, только никак не может понять, какое.
- Материя, - уточняет Язу, и Лоз улыбается, потому что это правильное имя, то самое, - и это такое облегчение, будто почесал то, что зуделось так долго. – Тебе она нужна, брат?
- Бери, - говорит Лоз. Ему нравится, когда Язу зовет его братом, и к тому же, сам он и не знает толком, что делать с материей.
Язу улыбается и тянется к его руке, чтобы забрать сверкающий шарик. В какой-то момент они оба его держат, и непонятно, где Лоз, а где Язу, и какая между ними разница. Он разжимает пальцы и снова становится собой – Лозом, вместо Лоза -и- Язу – и кого-то еще. Язу кладет материю себе на предплечье, нажимает, и она с шипением и легким дымком погружается в его руку. Лоз не может сдержать изумленного смеха: такое он видит в первый раз.
В следующий раз, когда они находят дракона, Язу вытягивает руку, и из ладони вырывается огненный столб. Пламя ревет, и волна жара омывает лицо за секунду перед прыжком Лоза. Пытаясь увернуться, он пропускает первый удар, и Язу вновь стреляет огнем. Это хорошо, понимает Лоз, - вот для чего нужна материя, и еще есть много-много чего интересного. Теперь когда, Язу помогает ему, он рад, потому что фокусы с материей позволят ему подобраться ближе к противнику, для контактного боя.
…Устав, они находят местечко потише и устраиваются рядом. Лоз немного удивлен тому, что Язу прижимается к нему вместо того, чтобы одиноко свернуться в клубок. Но это ощущается так же естественно – удобно и тепло,- и Лоз обнимает его рукой, придерживая.
- Мы все еще ждем, да? – спрашивает Лоз.
Язу кивает и кладет голову на Лозово плечо. – Мы должны что-то сделать, - говорит он. – Но я не знаю, что именно. Поэтому мы ждем того, что знает.
В голосе Язу звучит уверенность – в том, что все будет хорошо, что кто-то действительно придет за ними, и поэтому Лоз не беспокоится. Это то же чувство, когда они держали шарик материи вместе? Потянувшись к Язу, он снова гладит его волосы – как тогда, в первый раз, когда нашел его.
Язу тихо мурчит и вздыхает. Он, похоже, доволен, и от этого Лозу становится теплее.
- Так хорошо? – спрашивает Лоз и думает, что это так и есть: ему нравится это ощущение теплоты, безопасности и силы, но он не уверен, как это должно быть и как все это назвать.
- Думаю, да, - говорит Язу. – Да. Хорошо. – Он вжимается в Лозову ладонь, и тот массирует ему шею – чуть ниже затылка. Язу ощущается таким хрупким, но Лоз осторожен, и братец только мурлычет и ахает – словно прося еще и еще.
Потом он обнимает Лоза за талию – не стискивая, а так, как надо – мягко, - и тот тоже довольно выдыхает, даже прежде чем осознает это. Быть братьями – точно не из тех вещей, что известны Лозу заранее, но то новое, что он узнает о братских отношениях, ему точно нравится. Сейчас они отдохнут, а вот потом, может быть, пойдут искать…
~~~
- Кадаж, - пробормотал он себе под нос, и последний звук превратился в угрожающее шипение.
- Что? –переспросил дежурный санитар, останавливаясь у приоткрытой двери.
- Ничего, - огрызнулся он, поднимая голову, прислонился затылком к стенке контейнера и тупо уставился на санитара – так долго, пока тот не отвернулся. Он правда не верил, что существуют еще подопытные, что в соседней лаборатории, вниз по коридору, находится мальчик, и зовут его Кадаж, и его во второй раз облучают мако…но истории, которые он придумывал о них, принадлежали только ему. Он никогда никому не говорил об этом – ни санитарам, которые старались уверить его, что они – его друзья, ни докторам, расспрашивавшим его, чтобы оценить уровень интеллекта. Эти истории принадлежали только ему.
И это помогало. Как только уровень мако поднялся, он закрыл глаза, чувствуя, как она бурлит под ногами – густая, горячая, как кровь. Кадаж - дикий, - сказал он себе, - не поддающийся контролю. Он не будет терпеть опыты над собой: просто перервет экспериментаторам глотки.
Хоть этого и не было на самом деле, и из контейнера было все равно не выбраться быстрей, настроение поднималось всякий раз, как он повторял себе незамысловатый сюжет.~~~
Язу просыпается первым, и на какое-то мгновение ему кажется, что он в ловушке. Потом медленно приходит осознание, что его всего лишь обнимает Лоз, облапив руками в неуклюжей попытке защитить, и не нужно бояться. Но расслабиться все равно трудно: ему все чудится чье-то присутствие рядом, в сияющем зеленоватым светом гроте: кого-то, так похожего на них, но все-таки чужого.
Лоз, - тихо зовет он, тряся брата за плечо. – Проснись.
Лоз просыпается тут же, будто только и ждал команды – распахивает глаза; в негаснущем свете мако зрачки его глаз сужаются.
- Он здесь?
- Рядом, - говорит Язу. – Где-то здесь. – Сказав это вслух, он еще больше уверяется в правильности своего ощущения, и от того, какой радостью озарилось лицо Лоза, стало совсем хорошо. Он с трудом отводит глаза – настолько чудным кажется зрелище, - но потом напоминает себе, что они должны искать третьего братика, который находится где-то рядом. И улыбается Лозу.
- Пойдем найдем его.
Это совсем не сложно: присутствие брата светит маячком – ярче огненной материи, которой все еще заряжено тело Язу. Он спускается к озеру, чувствуя Лоза сзади, прикрывающего его, как щитом. Все в пещере словно пропитано подобной энергией: благодаря ей Язу чувствует, как ворочаются в полумраке невидимые чудовища, чувствует потоки воздуха, знает все тропки, ходы и выходы вокруг. Лоз ощущается плотным пятном в этом потоке, плотнее зеленой воды, тяжелее материи. А вон еще один - вихрь, бурлящий энергетический сгусток у края воды.
Он ждет, пока они приблизятся, стоя на мелководье, и вода плещется у его бедер.
- Братья, - говорит он, протягивая к ним руки.
Лоз не раздумывая входит в воду, следом за ним идет Язу. Их новый братик заметно ниже ростом, все еще очень юный, худенький, но глаза его горят бешеным недетским пламенем. Лоз встает рядом с ним на колени и все равно кажется слишком высоким.
- Мы тебя ждали, - говорит Лоз, гордясь их поступком и тем, что предчувствие не подвело их. Потом беспокойно смотрит на Язу, будто бы извиняясь за то, что высказался за двоих.
Язу тоже встает на колени и чувствует, как выравнивается и укрепляется связь между ними тремя.
– Ты знаешь, что мы должны сделать, да? – говорит он, и это звучит как утверждение.
Их третий брат кивает.
- Знаю. – Он окунает руки в воду, зачерпывает, подносит сложенные ладони к губам. Отпив, с улыбкой подносит импровизированную чашу Лозу, а потом Язу, наблюдая, как следом глотают и они.
Лоз, услышав это, заметно расслабляется, но все так же чуток.
- Тогда нам уже можно перестать ждать?
- Да. – Одна рука ложится Лозу на загривок, вторая – на лопатку Язу. – Нам пора идти.
~~~ Он поднял глаза. Люди, что пришли за ним (как-то он услышал от врачей, что их звали Турками, но это ничего ему не говорило), были одеты в темное. На них не было белых лабораторных халатов, а во взгляде - хорошо знакомой жадности. Он не знал, как к ним относиться, но это был его шанс вырваться из лаборатории, из-за колючей проволоки, которой был обнесен периметр.
- Я готов, - сказал он.
- А у тебя случайно нет мешка? - спросил один из них.
- Ты что, дурак? –сказал другой. – Конечно, у него нет. – И потом, уже обращаясь к нему. – Ты извини его. Он новенький. Еще не понимает, что к чему.
Он покачал головой.
- Вам не за что извиняться. - Он все разглядывал их, и они оба отвели взгляд. Да вроде такие же, как и врачи в лаборатории, - обычные люди, только что одежда разная.
И он пошел за ними - по коридорам, через охраняемые двери, пока они объясняли, зачем пришли. Они могли бы и подождать год-другой, но началась война, и им нужны были все резервы. А он был клоном – ценным экземпляром, на который возлагались большие надежды, и было очень жаль прерывать его обучение на такой ранней стадии.
Он же предпочел смолчать, что был более чем готов к уходу отсюда.
Наконец, за плечами захлопнулись последние из дверей лаборатории, и он взглянул в самое синее на свете небо.
~~~
Свет такой яркий, что болят глаза. Лоз отступает назад, скривившись.
- Давайте вернемся, - жалуется он. - Мне тут не нравится…
- Нет, - Кадаж приставляет руку козырьком к глазам, изучая местность.- Назад нам пока нельзя. Нам кое-что надо узнать.
Лоз шумно втягивает в себя воздух, словно вот-вот заплачет. Его лицо уже заранее перекашивается.
- Не плачь, - утешает Язу, протягивает руку и кладет на Лозово плечо. Он такой напряженный, но после нескольких мягких поглаживаний немного расслабляется, напряжение спадает. Кадаж смотрит так, будто Язу сотворил чудо, и тот кивает.
- Пойдем?
Снаружи холодно, земля покрыта блестящей коркой льда или вовсе покрыта толстым слоем снега. Ни то, ни то далеко не идеально для ходьбы: они поскальзываются на льду, ноги вязнут в снегу. Но они идут и идут, потому что у Кадажа есть план, а Лоз и Язу только этого и ждали.
А потом они внезапно отходят с намеченного пути, потому что Язу чувствует внезапный всплеск силы. Это означает только одно: рядом есть материя. Сначала Язу удивляется, что братья этого не замечают, но Лоз не беспокоится вообще, а Кадаж лишь чуть улыбается:
- Покажи.
Чем больше материи им попадается, тем быстрее удается разделаться с монстрами, которые глупы достаточно, чтобы нападать первыми. Лоз становится еще быстрее и сильнее, сила огня и молнии достается Кадажу, а смертоносная меткость - Язу. Вместе они сражаются слаженно, даже не планируя атак: Язу не знает, как это у других, но сила братьев ощущается, как приливная волна, буквально перетекая в него.
А потом они дерутся со страшным псом – зверюгой больше и коварней даже драконов, с которыми Лоз сражался в пещере. Его толстые лапы покрыты толстой чешуей, мощный хвост хлещет бичом во все стороны, из горла рвется победный рык. Но никто из братьев даже не думает отступать. Они рвутся вперед, уворачиваясь от огромных когтей,- дерутся молча, только Лоз радостно взрыкивает, когда удар попадает в цель. И заваливает пса именно Кадаж - ударом повергая на землю громадную содрогающуюся тушу.
- Помоги-ка, - говорит Язу, вскарабкиваясь на пса, когда тот, наконец, затихает.
- Что такое, брат? – спрашивает Кадаж, устраиваясь вместе с ним и Лозом на широком хребте зверя.
- Нам это может пригодиться,- отвечает Язу. Он не знает, откуда пришло это знание, но уверенность так ярка и горяча, как не бывало. Взявшись за край железной чешуи, он тянет на себя; то же самое делают и братья. Они тянут и тянут, пока корпус не распадается. Одуряюще пахнет медью и солью. Руки вмиг становятся мокрыми по локоть из-за сочащейся на поверхность жидкой субстанции, но Язу это не отвращает – не так уж она и отличается от зеленой воды, которая подарила им жизнь. Лозу удается оторвать два ребра от позвоночника чудовища, и Язу проталкивает руку внутрь, в мясо, сквозь выпадающие наружу легкие, чтобы вытащить на свет то, нужное – пылающий алым шар в мешке сердечной мышцы.
- Вот оно, - говорит он, поднимая шар кверху. Струйки пара вздымаются в воздух от вымазанной горячей жижей руки.
Кадаж облизывает губы и, опершись ногой на звериную лапу, подтягивается к Язу.
- Красиво, - говорит он и протягивает руку. При его прикосновении от шара исходит смутное жужжание; Язу чувствует, как стонут и мечутся заключенные внутри души.
- Ну что, попробуем? – говорит Кадаж, и красная материя вплавляется ему в предплечье без всякого сопротивления.
Язу кивает, за ним выжидательно улыбается Лоз. Кадаж оглядывается вокруг, скользит по пустошам взглядом, а потом поднимает руку ладонью к небу. Из земли начинают вытягиваться тени, - словно мерцающий черный дым, что вот-вот обретет форму и плоть…
~~~
Адская Тварь с хлюпающим звуком ударилась оземь, и ее отсеченные части начали растворяться в воздухе. Теперь можно было немного перевести дух и улыбнуться – здесь, в авангарде, в сумерках, пока никто не видит. Наконец он нашел меч – он упал ему прямо в руки, - и впервые почувствовал настоящую свободу, когда можно драться, ни на что не оглядываясь. Они приземлились на южном пляже – в единственном месте, где можно было пройти так, чтобы тебя не снесло прочь при первом приближении к берегу, - и сейчас ему предстояло горными тропами вести войска в сердце Вутая – обходя ловушки, вражеские лагеря… И только богу было известно, со сколькими монстрами им придется сразиться.
Он поднял затянутую в перчатку руку, давая войскам сигнал идти вперед, и начал взбираться вверх по тропе. К рассвету им нужно пройти половину пути к городу, даже если ради этого придется вырезать все живое вокруг. Пальцы стиснули рукоять Масамуне, и чувство уверенности и необычайной гармонии снова заставило его улыбнуться. Теперь его ничто не остановит.~~~
Лезвие катаны сверкает в холодном солнечном свете, и Кадаж слышит собственный смех. Теперь у них троих есть оружие,- они получили его взамен шкур, рогов и зубов убитых ими монстров. На эти деньги можно купить у оружейника в Айсикле все, что взбредет в голову: пару посеребренных длинноствольных ганблейдов, устрашающую своей массивностью «Двойную Гончую» Лоза и сверкающую стальную ленту – Кадажеву катану. Казалось, катана таки и просилась к нему в руки, едва он вышел из воды, едва впервые забилось сердце. Он всегда хотел именно ее.
Он ловит выжидательные взгляды братьев и улыбается.
- Ну что же, давайте посмотрим, что здесь есть.
Выломать замок на понравившейся им двери для Лоза оказывается проще простого. Память Кадажа выдает фразу: «игра», но он не помнит, откуда выучил это Все трое сразу узнают символ на табличке «вход воспрещен» - Компания Шин-Ра. Как только они входят, кулаки Лоза сжимаются. Язу также предельно насторожен.
Все в доме кажется знакомым. Воспоминания переполняют разум Кадажа, отдаваясь в голове болью - такой же, как если бы он терял материю. Он водит ладонями по кнопкам приборных панелей, смотрит малопонятные видеозаписи, оставленные учеными, и в нетерпении барабанит пальцами по столу. Время идет, и ощущение, что они упускают что-то важное, поднимает внутри волну ярости.
- Не помогло, да? – спрашивает Язу.
Кадаж подавляет раздражение и желание огрызнуться.
- Нет, - говорит он. – Все это ни о чем не говорит. А сейчас нам что-то нужно делать.
- А может быть, - неуверенно говорит Лоз, - ответа здесь и нет.
- Может, и нет, - соглашается Кадаж. Он подцепляет со стола фляжку и швыряет ее об стену, но звон стекла не приносит успокоения взвинченным нервам. – Ну и что тогда делать?
- Ты веди, - Язу закрывает книгу, которую пролистывал, и встает. – А мы пойдем следом. У нас очень много времени.
Кадаж ощутимо сглатывает.
- Ты уверен?
Язу кивает, уверенный и спокойный, как поверхность фосфоресцирующей зеленой воды, породившей их. Лоз ждет, могучий и бесстрастный, как горы, с которых они спустились.
- Тогда пойдемте, - ответил Кадаж. – Я устал ото льда.
Транспорт они «одалживают» у группы наемников, остановившихся в придорожной гостинице. Байков четверо, больше, чем им нужно, и это означает, что за ними может быть погоня. Лоз выступает категорически против уничтожения четвертого мотоцикла, и поэтому Язу, пожав плечами, заходит внутрь. Раздается четыре выстрела, потом окно на втором этаже разлетается вдребезги, и Язу мягко спрыгивает в снег.
- Погони не будет, - резюмирует он и сует ганблейд обратно в кобуру.
Кадаж кивает и забрасывает ногу на байк. Мотор оглушительно и голодно рычит, и они покидают Айсикл в реве моторов и снежной метели. Язу прав, - думает Кадаж. Того, что им нужно, нет в старых записях человечишек. Им нужно туда, где можно спокойно подумать и понять, что шепчут полные ненависти и желания голоса в его подсознании. А братья помогут ему, и этого вполне хватит.
Он почти физически чувствует их, будто братья – продолжение его, будто - правая и левая руки. Будто они являются одним целым, - существом, крепко сжавшим ногами ревущий байк, пригибаясь к рулю в свистящем ветре, выискивая добычу.
~~~Даже в отряде солджеров не находилось равного ему, а именно оттуда поступали приказы. Он не был командиром, но военным требовались доказательства его способностей убийцы. Из-за этого простые солдаты относились к нему с еще большим благоговением и неловкостью. Из-за этого общение с ними сокращалось до минимума, и он был доволен. Мелочь, а приятно.
Остальные солдаты понимали причину его одиночества. Все они в той или иной степени подвергались опытам, чувствовали жжение во всем теле и тошноту из-за уколов, справлялись с дезориентацией, заново учились управлять собственным телом после каждого эксперимента. Ни за кем из них Шин-Ра не следила так пристально и не начинала тренировать в таком молодом возрасте, но для поверхностного взаимопонимания этого сходства было достаточно. Солдаты принимали его как своего, и даже более чем.
А с одним из них он более чем сблизился.
~~~
Темнеет, но они не останавливаются – им это не нужно. Они прекрасно видят в темноте, а у Кадажа появляется чувство, что он знает, куда идет. Поэтому они продолжают ехать и ночью, пока не добираются до города с его молчаливыми, выбеленными лунным светом зданиями.
- Приехали, - объявляет Кадаж, слезая с мотоцикла. – Нам надо остановиться здесь.
Ни Лоз, ни Язу не говорят ни слова против – просто слезают с байков и идут пешком. По пути они забредают в ледяную воду, плутают по посыпанным песчаником тропинкам и выходят к огромной пустующей развалине, явно служившей кому-то убежищем. Внутри все еще можно найти следы пребывания прошлых хозяев: под толстым слоем пыли видна полусгнившая мебель.
- Мне здесь не нравится, - говорит Лоз странно тихим голосом. Он заметно нервничает.
- Боишься?- спрашивает Кадаж. Он не хотел, но все равно получилось презрительно.
Лоз ссутуливается, защищаясь.
- Нет, - у него плохо получается врать. Кадаж переглядывается с Язу, и они оба тянутся к брату, чтобы подбодрить его. Не будь это его братья, Кадаж бы уже злился на то, как действует на него эта близость.
Но они одинаковые, - одинаковы их нужды, потери и страхи, и это как-то уравнивает их и вселяет чувство уверенности.
- Все в порядке, - говорит он Лозу, проскальзывая под его руку, прижимаясь ближе. Рядом Язу трется носом о плечо Лоза, как – сначала он не может подобрать слов, хотя они и вертятся на языке. Как… кошка, думает он, и втайне радуется.
- Нечего здесь бояться, - мурлыкает Язу, глядя на Кадажа, будто ища подтверждения своим словам.
- Нечего, - соглашается Кадаж, - совершенно нечего. – Он чувствует, как расслабляется Лоз, как опускаются его плечи, а подняв голову, встречает испытующий взгляд Язу. На какое-то мгновение Кадаж не уверен, что делать, а потом знание приходит к нему – изящное, как росчерк кончиком катаны. Свободной рукой он проводит по щеке Язу, одновременно прижимаясь к груди Лоза для поцелуя.
Губы Язу оказываются теплыми, и его язык без колебания встречается с языком Кадажа. Лоз тихо и потрясенно стонет, крепче прижимаясь к братьям. Кадаж получает очередное подтверждение тому, что делает все правильно, и поцелуй становится жестче. На вкус Язу – как мерцающая зеленым вода, как живительный глоток материи, как возвращение домой…
- Братья, - благоговейно шепчет Лоз, и в голосе его мольба и надежда. Кадаж стонет, - Лозовы слова отзываются сладким жаром между бедер. Поцелуй прерывается, губы Язу влажно поблескивают. Язу не говорит ни слова, просто поворачивается к Лозу и целует его, спиной чувствуя острый Кадажев взгляд. Они одинаковые – высокие, бледные, прекрасные, но и разные также; Лоз – сила и сплошные острые углы против гибких округлостей Язу. Они трое уравновешивают, дополняют друг друга. У них может быть никого больше на свете, они даже не знают толком, откуда взялись, но они есть друг у друга, и большего уже не нужно. Они трое - это даже больше, чем... чем… мысль бьется где-то в уголке памяти, но не может переродиться в настоящее воспоминание, и он раздраженно отталкивает ее. Позже у них будет время обо всем подумать.
А сейчас он мурлыкает, зажатый между их теплыми телами, и подталкивает Лоза назад, к одной из кроватей у стены. Лоз подчиняется беспрекословно, позволяя Кадажу вести, и зрачки расширяются от удовольствия и желания, когда Кадажевы пальцы тянутся к молнии его штанов.
Слова им не нужны - Кадаж может читать брата, как открытую книгу, и малейшее его движение воспринимается как собственное. Достаточно одного прикосновения, чтобы заставить Лоза лечь поперек кровати и раздвинуть ноги – так, чтобы встать между его колен. Матрас снова прогибается: это Язу садится сзади, а Кадаж уже стягивает братовы кожаные штаны, смотря на открывающееся глазам зрелище. Лоз такой… такой напряженный, горячий, жаждущий его прикосновения, и когда пальцы Кадажа касаются внутренней поверхности бедер, он весь дрожит.
Кадаж облизывает губы.
– Вот так? - спрашивает он и наклоняется, пробуя брата на вкус.
- Да, отвечает Лоз. Бедра его дрожат, спина выгибается, и Кадаж впивается пальцами в его ребра, чтобы удержать его и распробовать вдоволь. Они первый раз делали такое вместе, а для Кадажа вообще все было впервые, но странным не ощущалось – например, слизывать каплю сверкающей влаги, расплывшейся по головке, - и Лоз дрожит, а Кадаж чувствует то же радостное волнение, когда впервые поглощал материю.
Он раскрывает рот еще шире, и глаза сами собой зажмуриваются, когда горячая плоть Лоза проскальзывает в горло. Лоз стонет все громче и растерянней, подергивая бедрами в Кадажевой хватке. Это необыкновенно приятно, и когда руки Язу начинают цепляться за застежки его штанов, Кадаж помогает изо всех сил, изгибаясь и стараясь не выпустить Лоза изо рта. Воздух холодит разгоряченную кожу, и чуть шероховатые перчатки Язу поглаживают ребра, ощупывая каждый позвонок.
- Кадаж, - перепуганно ахает Лоз, - Кадаж… я… Я сейчас…
Кадаж стонет, и Язу тихо шепчет:
- Все нормально, Лоз. Не борись с этим, - и, перегибаясь через Кадажа, наклоняется к нему и гладит по щеке. И в этот момент Лоз срывается и, судорожно пульсируя, брызжет Кадажу в рот.
- Ох… - вырывается у Лоза. – Ох, брат… - Голос его дрожит.
- Да, - кивает Кадаж и садится, кладя руку Лозу на грудь, и, наклоняясь, целует его. – Да, брат мой, да… - Губы Лоза теплы и податливы, язык скользит по губам Кадажа, собирая с них его собственный вкус. Зубы Язу жадно впиваются Кадажу в плечо, и тот весь дрожит.
- Мне нужно… - Лоз пробегает по груди, животу Кадажа руками, - нужно сделать то же и для тебя?
Кадаж кивает, отклоняясь в объятья к Язу. – Да, - говорит он хрипло, - я так тебя хочу.
При этих словах лицо Лоза сияет, и ответное тепло разливается у Кадажа в груди, и, может быть, именно поэтому нужно говорить: хотя им не нужны слова, от них все равно становится лучше. Он поворачивается к Язу, вжимаясь в него, потираясь о его грудь.
- А ты, брат? Чего хочешь ты?
Он чувствует, как рука брата движется по спине, слышит тихое потрескивание молнии, а потому чувствует прикосновение обнаженной плоти, скользящее между его ягодиц, в теплую расщелинку.
– Пусти меня, - шепчет Язу.
Кадаж раздвигает ноги шире, кивая, и волосы падают ему на лицо. Он понимает, что это не так-то легко, но знает также, что за два последних дня его тело приняло три дозы материи, прямо сквозь кожу, и позволить брату овладеть им не может быть еще тяжелей. Язу даже на вкус такой же – таинственный, мерцающий зеленым.
Но несмотря на все рациональные внушения, его рот изумленно открывается в мягком, потрясенном выдохе, когда Язу входит в него до конца. А когда Лоз, потянувшись к нему, забирает его в рот до самого основания, Кадаж стонет в голос. Не в силах пошевелиться, он просто вжимается в матрац и, дрожа, замирает в объятиях братьев. Он тянется к Лозу, гладит широкую грудь, и тот, не отрываясь от него, благодарно выдыхает.
- О да, - шепчет Кадаж, зарываясь пальцами в волосы Лоза, - да… О, брат мой… как хорошо… - Другой рукой он проводит по бедру Язу. Сейчас он уже попривык к необычным ощущениям, и телу уже захотелось большего. Если двигаться вот так же медленно и осторожно, можно подвигать бедрами туда-сюда, чтобы Лоз и Язу поймали его ритм. Тело пронзает судорогой удовольствия, толчки, заполняющие его, и влажный жар становятся такими естественными и нужными, что тугая пружина желания внизу живота скручивается все туже и туже. И когда Язу хрипло шепчет ему на ухо: « Что, сейчас?», это звучит как команда, и он отвечает: «Да, давай…», и Язу выгибается, изливаясь в него и вжимаясь в его тело одновременно. Яростные толчки заставляют его протиснуться еще глубже в горло Лоза, и в то мгновение, когда Кадаж сдается и отпускает себя, ему кажется, что вот сейчас они почти, почти слились воедино.
~~~
- Ты что делаешь? – спросил он. После их…игр воздух в комнате был все еще теплым, будто сгустившимся.
- Устраиваюсь поудобней, - Зак хитровато улыбнулся, закидывая руку ему на талию и прижимаясь щекой к подушке. – Захочешь - попробуй, тебе понравится.
Он не мог не покраснеть, но Зак никогда над ним не смеялся, и поэтому он решился и спросил.
- Ты хочешь остаться здесь на ночь??
Зак кивнул и пригладил ему волосы, убирая со лба непослушные пряди.
- Мы же друзья, верно?
- Ну… вроде да, - выдавил он, и стеснительно улыбнулся в ответ. – Да.
- Тогда давай спать, ага? – Зак придвинулся ближе и уткнулся ему в подмышку. Он был вынужден признать, что ощущение было приятным. Трогательным. – Завтра мы идем в Нибельхайм, а это - поход не их легких.
Он кивнул, и, казалось, все было в порядке, но все же... все же он не мог избавиться от ощущения, что между ними что-то не то, и еще долго лежал в темноте, прислушиваясь к ровному дыханию Зака.~~~
Лозу странно и непривычно засыпать с ними вместе. Не обладая острым умом братьев, в каких-то вещах он уверен изначально. Например, в том, что кто-то должен сторожить их сон. Поэтому хорошо, что он не очень устал и оправился первым. Братьев же это явно вымотало, и они свернулись клубочком, обнявшись. Вот Кадаж чему-то улыбается во сне своей мимолетной, яркой, чарующей улыбкой... Он и Язу все еще спят, прижавшись друг к другу, а Лоз сидит рядом и охраняет их покой.
Братья. Теперь у него есть братья, и они заботятся друг о друге. Лоз поправляет волосы Язу, падающие ему на глаза, и кладет руку Кадажу на плечо.
Кадаж пошевеливается и дрожит во сне. Руки вцепляются в пустоту.
- Мама? – шепчет он невнятно. – Мама…
Лоз ждет, навострив уши, но Кадаж больше не говорит ничего и так и не просыпается. Наверно, ему снится, что нам потом нужно делать, - думает Лоз. А утром он расскажет, что ему снилось, и мы опять сядем на байки. Лоз улыбается своим мыслям. Да, так и должно быть: мы колесим на байках по всему свету. Вместе. Втроем.
back
